В.Д. Василевский

«Расточительные» хохлатые красавцы
 

      Утром 6 января, в последний день перед Рождеством, я, подгоняемый утренним морозом силою до -18…-20°С, торопился на работу в родной аграрный университет. Но вдруг знакомое тихое посвистывание остановило меня: на ветках мощных старовозрастных деревьев дикой сибирской яблони, называемой в простонародии «дичкой», застывших строгой прямой линией вдоль западной стороны главного корпуса университета, «пировали» крылатые гости – хохлатые красавцы-свиристели, с завидным проворством ощипывая и торопливо глотая твёрдые от мороза ягоды. Когда же я подошёл поближе, чтобы полюбоваться этими красивыми птицами, я заметил на земле, слегка прикрытой небольшим слоем снега, россыпи ягод «дички» наряду уже с пропущенными через желудки свиристелей семенами яблони. Странным было то обстоятельство, что ни одна из птиц не спускалась вниз, чтобы подобрать рассыпанное. Меня всегда удивляла эта непонятная расточительность свиристелей, одинаковая и при изобилии корма и при его недостатке, независимо от того, лакомились ли они особо любимыми плодами рябины и шиповника, или ягодами сибирской яблони, калины, можжевельника. Ведь оброненные или брошенные ими ягоды не отличаются ни видом, ни вкусом от тех, что будут проглочены, тем более, что вкус «яблочек» можно почувствовать, только раздавив его в клюве, а свиристели глотают их целиком. Не один раз приходилось наблюдать, как некоторые птицы из стаи, утолив голод, словно от безделья, начинают срывать ягоду за ягодой и бросать их вниз, будто заняты отыскиванием какой-то особенной, заветной. На игру, или скверную забаву это не похоже.

      Во-первых, ни птицы, ни звери, живущие в стае, не развлекаются каждый сам по себе. Во-вторых, слишком однообразны у всех птиц стаи эти странные действия, и никого не интересует их результат. Но ведь в природе всё целесообразно: в каждом действии птиц должен быть очевидный или скрытый смысл. Этот смысл становится понятным, как указывает известный российский орнитолог Леонид Леонидович Семаго, во время весеннего возвращения свиристелей на их обратном пути к своей северной родине. Не потерявшие ни своей красоты, ни степенности птицы находят весной оголённые деревья, где «пировали» в начале зимы, и с талого снега, с холодной земли подбирают мочёные ягоды, оборванные ими же самими или же их соплеменниками ещё по осени или зимой. Получается, что свиристели вовсе не сорили тогда угощением, а делали запасы на обратный путь, пусть не для себя, но для своих, для всех птиц своего вида. А если бы сразу подчистили всё до единой ягодки, туговато пришлось бы на опустошённой самими же дороге, как французам в 1812 году на их обратном пути из Москвы.

     Все, кто делает на зиму запасы, возле них обычно и живёт, пока не подъест последние крошки. Но свиристели – кочевники, вот и бросают они «остатки со стола» наземь, будь то плоды калины, рябины, яблони, боярышника или что-то другое, чтобы их покрыло снегом. На холодной земле под снегом ягоды сохраняются почти в свежем виде, как в холодильнике. Даже если плоды рябины или яблони потеряют свой прежний привлекательный вид и немного раскиснут от снеговой влаги, они всё равно будут съедобны для свиристелей. Те же ягоды, что останутся на ветвях, или вороны, галки и голуби оборвут в оттепели, или же они высохнут от морозов, почернеют и прогоркнут, и никому не будет от них проку.

     Едят свиристели чрезвычайно много, потому что мякоть ягод переваривается у них быстро. Самое ценное и питательное из плодов рябины, яблони, боярышника – их семена – проходит через организм птицы за несколько минут без изменений. Земля под деревьями, где кормилась или отдыхала после кормёжки стая свиристелей, бывает почти сплошь устлана этими семенами. Потом там, где останавливалась на ночёвку стая свиристелей, через несколько лет поднимется поросль молодых рябинок, яблонек-«дичков», посеянных этими пернатыми зимними странниками. В самое холодное время года свиристели живут исключительно на ягодных соках и чувствуют себя, видимо, неплохо. Когда смотришь, как свиристель торопливо срывает и глотает промороженные, затвердевшие ягоды, то непроизвольно начинает ломить зубы и мурашки пробегают по собственной спине. Ладонь немеет от горсти ягод стылой рябины, а ведь птице надо отогреть эти ледышки внутри себя своим же теплом.

     Зимой свиристели всё делают вместе: вместе ищут корм и кормятся, вместе пьют, толпой налетая на маленькую лужицу, вместе отдыхают и ночуют и никогда не ссорятся. Свиристель-одиночка – большая редкость. У свиристелей четко согласован каждый маневр стаи: то они плавно тянут над городскими кварталами, разыскивая ещё не ощипанные рябины и яблони, то до предела снижают скорость полёта на виражах, то вдруг с такой стремительностью проносятся в густом переплетении ветвей. И по этому мастерству безошибочно угадываются лесные жители, которые в таёжной чаще так же проворны, как и в светлом редколесье. Но такое случается с ними лишь при перелётах от одного «стола» к другому. Получая с пищей скудную энергию в зимнюю пору, когда ее особенно нужно больше, свиристели умеют экономно беречь ее. Ни игр, ни лишних полётов, ни громких криков. Поэтому так малоподвижны, вроде даже ленивы или необыкновенно степенны, так доверчивы и не пугливы эти зимние гости нашего города. Ведь в лишних движениях теряется драгоценное тепло, хотя птицы великолепно одеты для зимней непогоды.

     Свиристель обыкновенный – одна из самых красивых птиц в Западной Сибири. Величиной она со скворца, плотного телосложения, с относительно короткими, но острыми крыльями и средней длины хвостом. Длина тела достигает 20 см, крыла – 11 см, вес около 60 г. Оперение красивое, розовато-каштановой окраски, более тёмной на спине, чем на груди и брюшке; бархатисто-чёрное пятно под клювом и такой же черноты полоска через глаз; лимонно-жёлтая лента на конце тёмно-серого с верхней стороны хвоста и узкая кайма той же окраски на сложенном крыле; снизу хвост прикрыт каштановыми перьями. На голове взрослых птиц остро зачёсанный хохолок из пушистых розовато-серых пёрышек. Но самое замечательное в наряде этого красавца – несколько ярко-красных пластиночек на кончиках перьев крыла.

     Немцы называют эту птицу шёлкохвостом, англичане – воскокрылом, украинцы – омелюхом, за особое пристрастие к ягодам омелы. Русское название – свиристель – дано ему за голос, схожий со звучанием свирели. Однако осенью и зимой свиристели не только свистят. Кроме приятной нашему слуху серебристой трельки есть у этих птиц и другие сигналы: тихая, трескучая трель; какие-то журчащие звуки, которыми птицы обмениваются, когда спокойны и сыты. Однако эти сигналы настолько тихи и негромки, что их удаётся расслышать, лишь находясь непосредственно вблизи стаи.
Родиной свиристеля в Западной Сибири являются леса северной и средней тайги. Там у каждой пары птиц своя территория, и питаются они в летнее время насекомыми. В северных лесах они выводят птенцов и выкармливают их комарами и другими таёжными насекомыми.

     Для гнездования (в июне) свиристель предпочитает приречную тёмнохвойную тайгу, гари и вырубки по соснякам, рослые рямы. Гнездо устраивает преимущественно на соснах, невысоко над землей, но хорошо замаскированное. В кладке от трёх до семи яиц, синевато-белых или синевато-красновато-белых, с редкими бурыми, чёрными и фиолетовыми точками. Продолжительность насиживания – 14 суток. В средней тайге уже в июле заметна прикочёвка свиристелей, в результате которой птиц становится в 4 раза больше, чем во время гнездования. Особенно много птиц держится в рослых рямах, до 40…50 особей на один квадратный километр, во время поспевания ягод голубики и морошки. Однако в течение месяца свиристели откочёвывают южнее и после 15 августа перестают встречаться в этой зоне совсем. В августе максимальная численность этих птиц отмечается в южной тайге и подтаёжных рямах. Так, в течение осени и начала зимы постепенно откочёвывая к югу, они посещают и наш промышленный, но богатый яблоньками и рябинами город. Правда, в эту зиму по каким-то нам неизвестным, но объективным природным причинам, их прилёт оказался запоздалым. Задержавшись в нашем городе на несколько дней, они откочуют южнее. А весной на обратном пути на север, они вновь порадуют нас своей яркой красотой и свистом, удивительно схожим со звуками тихой и нежной свирели.

     Более ста назад Альфред Брем, начиная свой рассказ о свиристеле, написал: «необыкновенное всегда считалось чудесным, ибо чудесное начинается там, где заканчивается понимание». Внезапное и неожиданное появление неизвестных птиц в странах Европы порождало в народе суеверия, считалось причиной бед и горя, дороговизны и даже войн. Да и орнитологи тех времён знали о свиристеле немного: первое гнездо этой птицы было найдено в Лапландии только в 1856 году за награду в триста серебряных талеров – деньги, видимо, немалые.

     Давно стала понятной причина осенне-зимних нашествий свиристелей на города Европы и степи Западной Сибири и Северного Казахстана, известны границы гнездования, размножение, питание, линька этих птиц. Но ореол загадочности вокруг хохлатых красавцев всё-таки не исчез. Стаи пернатых кочевников исчезают так же внезапно, как и появились, то ли до весны, то ли до весны, то ли до будущей осени, так как зачастую осенне-зимние и весенние маршруты их миграций не совпадают. И не предугадать их пути, не предсказать сроков кочевья.

     К клетке в неволе свиристель привыкает, но может прожить лишь до трёх лет, при этом почти не поёт или поёт тихо и скучно. Поэтому, учитывая особую любовь к свободе передвижения на большие расстояния этого пернатого кочевника, ловить и держать свиристеля в неволе не рекомендуется. А вот, чтобы эти нарядные птицы чаще дарили нам минуты сокровенной радости и тихого счастья, мы должны весьма постараться в деле увеличения в нашем городе, прославившемся когда-то как «город-сад», посадок дикой яблони, рябины, боярышника, калины, радующих нас весной белой кипенью своих цветов, а поздней осенью – богатым «столом» из ярко-красных гроздей ягод для свиристелей, снегирей, дроздов-рябинников и других северных кочующих птиц.

В.Д. Василевский, доцент кафедры растениеводства
Омского государственного аграрного университета
г. Омск, 6-7 января 1998 года.